Ваши замечения и комментарии только приветствуются. Your notes and comments are very appreciated.
Памяти Чуркина Михаила Михайловича посвящается этот сайт.
29 октября была дана команда сворачивать на буровом судне «Михаил Мирчинк» поисковые работы: видимо, то, ради чего они велись, уже было найдено.
Провели «декомпрессию» водолазов - попросту говоря, в барокамере постепенно снижалось давление, чтобы четверо ребят смогли после месячного заточения вернуться к обычной жизни.
В районе поиска после ноябрьских праздников остались только рыбаки - они продолжали свою секретную рыбалку еще несколько дней.
«Мирчинк» отправился по своим буровым делам, а члены его экипажа в своих каютах увозили кое-что на память о необычной таинственной работе. Бывший старпом «Мирчинка» Ж. Алещенко:
- Конечно, запрещалось брать что-либо из поднятого на поверхность, но ребятам трудно было удержаться от «сувенира» на память. Обломки я видел с расстояния метров в пять... Где-то у меня даже был кусок обшивки «Боинга» - дюралюминий слоистый, между двумя слоями алюминия какая-то полимерная пленка... Даже два документа каких-то отдать рыбакам нашим - шли в Сеул, может, говорю, помятью будут для родных, но - не захотели связываться, сидит в нас страх...
Бывший оператор «Мирчинка» В. Вербицкий:
- Обломки поднимали, их описывали, увозили (кажется, в Невельск), там в порту складывали. Многие брали обломки «Боинга» на сувенеры, точили из титановых гаек рюмки... А удар этого самолета о воду был, видимо, страшный, если даже титановые гайки разрывались...
Руководитель водолазной службы В. Захарченко:
- К тому месту, где военные складывали вещи, поднятые со дна, никого не пускали. Но все равно весь экипаж набрал себе сувениров. Однажды военные, помню, забыли на палубе большой кусок обшивки. Толстый такой металл. К утру его распилили и растащили. Утром они хватились, а ничего уже нет. «Где, - говорят, - тут железку мы оставили?» А все: «Понятия не имеем...»
Илья Мамедов - замполит одной из воинских частей Курского гарнизона, подполковник. В сентябре 1983 года служил на Дальнем Востоке. Был секретарем партбюро в пехотном полку...
- После того как был сбит «Боинг», нас собрали в Хабаровске на собрание партактива- весь цвет командиров и политработников округа. Шел бурный разбор событий последнего времени в дальневосточном небе. Дело в том, что еще до трагедии с «Боингом» воздушное пространство на востоке страны несколько раз нарушали американские разведывательные самолеты, которые уходили безнаказанно. В вторгались они, как мне рассказывали авиаторы, не на одну сотню километров. Так что страсти вокруг нарушителей воздушного пространства нашей страны изрядно были накалены до появления в небе «Боинга». как выяснилось на том собрании партактива округа, самолет был сбит по приказу тогдашнего командующего Дальневосточным военным округом Ивана Третьяка. Быть может, и не случайно сугубо сухопутный генерал позже возглавил войска ПВО страны.
На собрании в Хабаровске в кулуарах активно обсуждался снятый на месте падения «Боинга» документальный фильм. Группа военных его видела. И даже говорили, что остатки самолета хорошо просматривались на пленке. Я знаю человека, который служил в то время инструктором политотдела на Камчатке, он даже хранит обломок от «Боинга». Потом этот фильм строго засекретили. А пробраться к месту катастрофы было непросто: чуть ли не на каждом островке после успешной атаки советского истребителя сидело по генералу...
Так что, как ни трудились сотрудники компетентных органов, стараясь спрятать любые следы корейского самолета, им это не удалось. Да и сами водолазы не могли удержаться от искушения взять себе хоть что-нибудь на память. После недолгого отдыха они вернулись на свое мурманское водолазное судно «Спрут».
О том, как они там появились, вспоминает их бывший коллега Н. Гребцов:
- Когда они вернулись, стоял, помнится, уже декабрь. А у нас, на судне гостили французы: мы проводили обучение. И в тот день было что-то вроде банкета. И вот в тот момент, когда все уже были достаточно хороши, ввалились в каюткомпанию несколько водолазов и присоединились к нам. Я отлично помню, как они стали доставать из карманов разную мелочь. Всего не назову, но мячик для гольфа помню, детские игрушки - тоже. Водолазы были очень возбуждены... А потом начались какие-то рассказы, но - неохотные. Кому-то удавалось узнать больше, кому-то меньше. Если даже с них не брали подписку, то наверняка предупредили держать язык за зубами...
Впрочем, мячик для гольфа или титановая гайка - это такая малость, ради которой, разумеется, никто специальной подписки отбирать бы не стал. Если и был предмет, о котором полагалось хранит глубокое и вечное молчание, так это так называемый «черный ящик». Он и был главный интерес, основная цель всего комплекса розыскных работ. Ради них, этих ящиков, летали самолеты, плавали корабли, рисковали своим здоровьем и жизнью водолазы.
Еще фрагмент ис рассказа В. Захарченко:
- Мне из экспертных источников известно следующее. Эти ящики являются обьектами, вскрыв которые можно получить полную информацию о всех параметрах полета, состоянии самолета и всех переговорах, которые велись. Поэтому «черные ящики» представляют громадную ценность.
При гибели самолета, особенно если он летает над океаном, предусмотрено, что при падении ящики остаются на плаву, включается радиомаяк, чтобы можно было прилетеь на вертолетах или подойти судном, взять эти ящики и определить причины катастрофы. Поэтому вполне вероятно... Наши ведь корабли не сразу там появились. Нас могли опередить корабли из Японии, положим, или откуда-то еще. Они могли эти ящики выловить. Но были ли они оборудованы такими приспособлениями, были ли именно такими на рейсе КАЛ-007? Не знаю. Я - не летчик. Утверждать стопроцентно ничего не могу.
Нам не говорили, что наши работы - секретные, что по приезде домой надо постараться забыть обо всем. л Такого не было. Правда, я вел дневник, все записывал. Когда поиски закончились, у меня его изьяли. (В этом месте рассказчик смеется, разводит руками). Господи, наша жизнь!... Нашлись доброжелатели, меня вызвали в особый отдел и сказали: «Вы вели дневник?» Я говорю: «Да» - «Сдайте его, пожалуйста». Я сдал. Пошел, достал из чемодана и сдал. И кино тоже забрали... Доброжелатели... Память теперь только осталась.
А что касается того, удалось или нет достать «черный ящик»>, я не могу ничего сказать утвердительно, но я не могу ничего и отрицать. Поднимали же всякие детали и коробки. Может, там и были эти ящики? Я не специалист, точно сказать не могу. Ведь и по поводу людей я тоже сказать точно не могу - были они или не были... Сначала я твердо был убежден, что самолет пустой был, а потом - вещи, документы... Нет, не знаю.
Впрочем, мы были не единственные, кто спускался под воду. Чтобы быть совсем точным, надо сказать, что Академия наук присылала свое судно с подводными аппаратами. По-моему, у них «Осы» были («Обитаемый стабилизированный аппарат». - Авт.). И они что-то поднимали. Передали нам какой-то яркий оранжевый шар. И больше они нечего не поднимали...
Яркий оранжевый шар. Нечто похожее встречается во многих воспоминаниях очевидцев и участников тех событий. Вот, например, из рассказа Ж. Алещенко:
- Точно помню: нашли эти ящики, военные их забрали, «черные» так называемые... Говорят, что их было два, но я лично видел один - ярко-красный небольшой шар, размером с волейбольный мяч. Ну, а никакой спецаппаратуры (шпионской), насколько я понял, на «Боинге» не было. Просто он летел над Камчаткой и Сахалином, чтобы вызвать работу наших средств ПВО...
Красный, оранжевый или розовый. Один, два или три. Размером с волейбольный мяч или с пишущую машинку. Так разнятся «показания», которые нам удалось получить. Но при всех расхождения в описаниях «предмета особой важности»> (семь с лишним лет прошло, об этом нельзя забывать!) гораздо больше все же утвердительных ответов - «да, были найдены!», чем сомнений. Приведу еще одно анонимное свидетельство человека, работавшего на «Мирчинке», но предупрежу: редакция не может гарантировать полную достоверность этой - анонимной - информации. Сами же источники информации мы вправе (и обязаны!) сохранять в тайне. Итак, рассказ человека, пришедшего в «Известия»:
- По штату на «Боинге» должно быть четыре «черных ящики». Подняли три - два нормальных, один деформированный. Выглядят они, как большой бублик, накрытый герметическими крышками, есть разьемы для подсоединения к бортовой сети. Обычно они крепятся в районе боковых дверей. Они вообще стандартные, как правило, красные или розовые. Эти ящики специально рассчитаны на то, чтобы выдержать сильный удар. Поднимали их на борт в мешках, заполненных водой. С «Мирчинка» их увезли в тех же мешках с водой военные на сторожевом катере. С помощью специалистов остатки корпуса самолета были обследованы на предмет наличия нештатного (попросту говоря, шпионского. - Авт.) оборудования. Такового на самолете найдено не было.
А теперь - телефонный звонок в редакцию. Собеседник мой спокоен, строг и однозначен:
- Я человек военный, нахожусь проездом в Москве в командировке. Готов поделиться с вами кое-какими своими знаниями относительно корейского «Боинга». Но предупрежу сразу - разговор только по телефону, встречаться не стану, ни звания, ни имени, ни места службы не скажу. Устраивает вас такое общение?
Пришлось сказать, что устраивает. А буквально из первых фраз моего собеседника я понял - это не провокация и не дезинформация. Дело в том, что говорил он во многом о вещах, материалы о которых уже находились в досье «Известий», называл факты, имена и события, уже ставшие нам известными в ходе расследования и подкрепленные соответствующими документальными признаниями. И все же в его рассказе были и некоторые новые нюансы, поэтому я его кратко передаю:
- В то время я служил на флоте и могу считаться участником операции по поиску корейского «Боинга-747». Основные узлы этой операции таковы: на место падения, определенное сверху с воздуха по всплывшим вещам и обломкам, сразу же с Сахалина прибыла группа военных тральщиков. Предполагаемый район падения был «обвехован», поставлены буи для обозначения района поисковых работ. Тральщики же, используя специфическую технику, прочесали местность. В Невельске на Сахалине был организован штаб, в который входил, увы, не помню его имени отчества, Герой Советского Союза, занимавший тогда пост начальника разведки ВВС. Там же находились специалисты-технари из оборонной промышленности, в частности из Министерства авиационной промышленности. Другой штаб базировался на флагманском корабле «Петропавловск». Его возглавляли Контр-адмирал Владимиров и Контр-адмирал Аполлонов. А все «морской частью» руководил лично командующий Тихоокеанской Флотилией владимир Васильевич Сидоров, ныне он пенсионер. С самолета, упавшего в нейтральных водах (последнее утверждение требует особой проверки. - Авт.), вещи, да и обломки его, плававшие по поверхности и поднятые военными тральщиками, передавались как на БПК «Петропавловск», так и в невельск, где тщательно сортировались специалистами высочайшего класса. Цель была одна - найти «черный ящик», или, точнее сказать, «черные ящики» - приборы с «Боинга», расшифровка записей которых не имеет цены для выяснения истинного положения дел.
Смею утверждать: этот самый "черный ящик» был поднят и доставлен именно в Невельск, где его смотрели специалисты авиапрома. После чего он был уложен в контейнер, который заполнили морской водой. Видимо, подробные исследования на Сахалине произвести было невозможно, и эту сверхсекретную посылку - я свидетель - отправили в Москву.
- Куда? Не знаете ли вы адресата?
- К сожалению, нет. Но убежден, что названные мной люди и еще тогдашний командующий Дальневосточным военным округом Третьяк, конечно, знают. Но ответят ли? Расскажут ли сегодня про это - не убежден. Хотя рисковать им, собственно, нечем. Большинства из названных мною людей - пенсионеры...
Моряк попрощался и повесил трубку.
// Андрей ИЛЛЕШ.
Ваши замечения и комментарии только приветствуются. Your notes and comments are very appreciated.
