Наконец, вроде бы успокоились. Офицер связи что-то объявил, и они начали подавать какие-то списки. Я к этому времени подготовил перечень с номерами грузов. Офицер связи начал вносить в этот перечень имена из тех списков, которые ему подавали сердары. Как я понял, сердары - это руководители небольших групп портеров человек в десять-двенадцать. Скорее всего, это семейные кланы, они выдвигают своего представителя, который может хотя бы расписаться. Во всяком случае, выдвигают какого-то человека, наиболее активного, который может отстоять их интересы с большей для них выгодой. И вот эти люди, боевые, шустрые, подали списки. Офицер связи расписал их по грузам, и началась раздача. Выкрикивали имя человека, он подходил и забирал груз. Дальше в принципе не имело значения, кто этот груз доставит в лагерь. Каждому из этих портеров мы заплатили тысячу рупий авансом. Каждый сердар получал деньги на всех, толпа портеров его окружала, начинался дележ, споры, ругань.

И вот, в конце концов, остались только канистры с бензином и керосином. И тут группа, которой мы предложили этот груз, взбунтовалась и потребовала дополнительную плату. Самандар Хан и офицер связи предложили Карлосу увеличить плату до 50 долларов. Карлос был непреклонен: условия остаются прежними. Тогда Самандар Хан попросил нас отойти, чтобы решить вопрос самому. Мы перешли через дорогу и стали ждать, чем все это кончится. Минут тридцать вокруг этих канистр шли споры и ругань. Наконец их тоже стали растаскивать. Все те, кто не получил груза, стояли и сидели в стороне, по-восточному безучастно наблюдая за всем этим цирком. Непонятен принцип, по которому распределялись грузы. Только около трети из тех людей, которые сюда пришли, получили работу, а остальные просидели целый день просто так.

И где-то только к вечеру все это угомонилось, утряслось. Кто-то на ишака нагрузил, кто на себе понес, некоторые по двое, по трое несут поклажу. По всему ущелью растащили наши грузы. Вот был груз экспедиции, и вот его уже нет. Где он, что с ним, мы понятия не имеем. Мы уже в этом процессе не участвуем. Дойдет он до верха, не дойдет - это уже, так сказать, в воле аллаха.

И мы пошли вверх по тропе. Немного накрапывал дождь. Прошла какая-то пылевая буря. Погода такая сумрачная, суровая. И природа суровая. И сама обстановка какая-то мрачная, тяжелая. Через какое-то время нас догнала группа, идут около нас, что-то спрашивают, причем некоторые из них с винтовками, с автоматами. Что происходит? Совершенно непонятно.

И вот так, не спеша, за три дня мы дошли до базового лагеря. Он находится на высоте 4.100. К нашему приходу все грузы практически уже были здесь. Ждали нас. Карлос организовал стол, забрал бумаги, и началась приемка по группам. Подходят сердар, Самандар Хан. Называется фамилия портера, номер груза, он его предъявляет. Мы осматриваем груз, и Карлос ставит против фамилии в списке отметку. Снова начались споры, попытки вымогательства денег. Наконец все угомонились. Честно говоря, они нас замучили. В этот день мы расставили палатки. Закончились приключения груза. Началась нормальная лагерная жизнь.

Тут же мы рассчитались с Самандар Ханом за его услуги. Он был посредником между нами и портерами, они английского языка не знают, а он знает, и это способствовало тому, что относительно спокойно грузы дошли до базового лагеря. Да, были забастовки, были стычки, кое-что из груза потеряли по дороге, но в принципе он молодец. Свои две тысячи четыреста рупий он получил, я считаю, заслуженно. Он довольный, поблагодарил. Я ему говорю: а где же тот козел, которого ты нам обещал? Он крикнул портера, тот притащил козла. Мы его привязали. Мясо у нас есть. Я тут же выдал две тысячи рупий за это мясо. Пусть пока этот козел попасется на травке.

Услуги портеров в Пакистане невероятно дороги. Подход к горе не тяжелый, портеры за три дня проходят путь от Чилаза до базового лагеря без особых усилий и проблем. Высоты здесь небольшие и несут они всего по 25 килограммов груза. Весь груз вполне могут нести вьючные животные. Портеры делают все возможное, чтобы растянуть переход. И это понятно: за ходку они получают по 45 долларов. Для них это много. Притом, что другой работы здесь нет, а прокормиться земледелием в этих краях крайне тяжело. Отсюда такая жестокая борьба за право нести груз, высокий уровень цен за услуги, который поддерживается искусственно.

Роль офицера связи в таких условиях очень велика. Нужен человек, имеющий непререкаемый авторитет у местного населения. Надо знать такого человека. Иначе все может закончиться трагедией. И старый и молодой здесь ведут себя как дети. Они не задумываются над тем, что происходит, легко возбудимы, нам не понятно, как с ними себя вести. Один смутьян может завести всю толпу, и она способна на все, она неуправляема. В момент дележа для них не существует взаимного уважения, уважения к старшему, как это бывает в обычной жизни. Мусульманские правила здесь уже как бы не действуют, здесь действуют законы толпы: побеждает сильнейший, более нахрапистый, безоглядный.