Наступает лето, и Андрей Волков отправляется в
горы. Это его шестнадцатый сезон. Андрей говорит,
что это самое длинное дело из тех, которыми он в
своей жизни занимался. Спрашивать альпиниста,
зачем он идет в горы, бессмысленно. С ним все ясно.
Но должны быть причины, по которым выбирается
одна гора из многих. На этот раз это был
Нанга-Парбат. |
Люба Шведова и Андрей Волков в базовом лагере
под Нанга-Парбат
|
|
Волков: "В отличие от некоторых других
восьмитысячников, для меня эта гора была
окружена ореолом таинственности. Там из наших
никого не было, и ни у кого в России не было
информации об этой горе. Эта гора имела
ограниченный допуск для иностранцев из-за
конфликта между Индией и Пакистаном по поводу
так называемых спорных территорий Джамму и
Кашмир. И гора эта находится очень близко,
примерно в 40 километрах от этого района.
Правительство довольно долго просто не выдавало
иностранцам разрешения на восхождение. Это
длилось лет 15. А это было как раз время самого
активного освоения восьмитысячников после 50-х
годов, когда все они были открыты. Вот этот
период, как я понимаю, с 70-х до середины 80-х годов,
эта гора была недоступна. |
Вторая причина: у нее была очень дурная слава. До
какого-то времени она удерживала первенство в
статистике погибших среди взошедших. 49 человек
осталось на горе. Потом К2 успешно ее обогнала... В
период освоения две немецких экспедиции
закончились гигантской трагедией. Для меня был
привлекателен такой очень романтический ореол
вокруг этой горы. Она была таинственной, на ней
никто из наших не был, и это был совсем другой
район для нас. В этом районе нет больше
восьмитысячников, она стоит особняком, на ней
заканчиваются Гималаи.Еще одна причина: она
казалась нам технически доступной. В прошлом
году мы получили консультацию от Кшиштофа
Велицки, что эта гора очень
легкодоступна, до нее можно дойти дня за три.
Этот фактор сыграл свою роль. Для меня это было
определяющим в выборе горы.
И последним мотивом у нас была политическая
ситуация. Нам легче было делать раскрутку
экспедиции, убеждать разных людей, внешних по
отношению к альпинизму, финансировать ее. Быть
первыми русскими на таком восьмитысячнике – это
звучит! Мы были первой русской экспедицией на
Эвересте, первыми были на К2, и появилась
возможность быть первыми на Нанга-Парбат. Все как
бы ложилось в такую красивую логику, схему".
| |
|
