Даже по навешенным перилам на одном жумаре подниматься здесь очень сложно - большая протяженность пути. Пользоваться висящими лестницами тоже опасно, но другого пути просто нет. Приходится ползти по лестницам в кошках, страхуясь какой-нибудь веревкой. Кошки цепляются за все эти тросики, перекладины лестниц не зафиксированы, все это смещается, висишь в каком-то неустойчивом положении. Если цепляешься передними зубьями кошек за перекладину, получается большой рычаг ступни и голеностоп просто не выдерживает такой нагрузки. Ко всему прочему на тебе висит рюкзак в 20 килограммов. В общем, все это - акробатическая забава, она полностью выматывает. Вдобавок сверху непрерывно летят мелкие камешки и солидные ледышки. На этом участке ходят только в касках. И все это происходит на высоте выше 6.000 метров. Воздуха не хватает, силы уходят.

Карлос в распорах стоит на стене и показывает, какими веревками нельзя пользоваться. Я выбрал подходящую, прицепился к ней, начал двигаться вверх. Скоро понял, что кошке просто нечего даже зубом зацепить – нет ни одной расщелины, ни малейшей щелочки. С гигантским трудом продвинулся выше половины этой стены и вижу, что дальше уцепиться просто не за что. А если я не цепляюсь, то меня отбрасывает вправо, на лестницы, хотя веревка остается с левой стороны. Делаю последние усилия, и меня плавно отбрасывает вправо. Цепляюсь за лестницы, пытаюсь перебросить веревку вправо. Мне это не удается, там большой выступ. Оказался в неудобном положении - лестницы идут прямо вверх, а веревка, которую я нагружаю, уходит влево. Начал подниматься по лестнице. Это, конечно, эквилибристика - зубья цепляются за все. Чувствую, что начинаю слабеть, не знаю, что дальше делать. Пришлось почти в свободном висе снимать рюкзак, вешать его на карабин. Сразу стало легче. Преодолеваю участок с отрицательным уклоном практически на руках, просто держась за лестницу и как попало упираясь в стену кошками.

Выбрался на небольшую наклонную полочку, покрытую льдом. Стал ждать остальных ребят. Минут через тридцать снизу появился Саша. Я ему объяснил ситуацию и с его помощью вытащил два наших рюкзака наверх. Саша без рюкзака спокойно по этим лестницам выбрался ко мне. Говорит: я и не думал, что это так серьезно. А Слава тут может застрять накрепко. Саша остался ждать, когда подойдет Слава, а я стал подниматься дальше. Выше все те же лестницы, но я поднимался по скалам, используя перильную веревку. Прошел метров 20, потом маятником опять ушел в направлении основного пути, туда, где лестницы. Начал подниматься по ним, но тут тросик на одной из ступенек попадает мне в проушину кошки, и я ничего не могу сделать: ни туда, ни сюда. Ситуация аховая - вишу на отвесе. Что делать?

Опять фиксируюсь, снимаю рюкзак, вешаю его, переворачиваюсь вниз головой, отцепляю этот трос, освобождаю ноги. Это может повториться, поэтому снимаю кошки, цепляю их на рюкзак, надеваю рюкзак и поднимаюсь по лестницам без кошек, в ботинках. Это мне гораздо понятнее. Наконец лестницы закончились. Дальше начинается крутой снежно-ледовый склон. Веревка провешена, но нужны и кошки. В висячем положении опять надевать кошки боязно: а вдруг упустишь? Пришлось идти без них по этому снежно-ледовому склону примерно метров 40. Дальше начинается относительно ровная площадка. На ней стоят палатки японцев, корейцев. Немного выше Карлос и Андрей Мариев делают площадку. Я отстал от них примерно на час. Сбросил рюкзак. Объясняю ситуацию. Договорились, что Андрей пойдет на помощь ребятам. Он все снаряжение прицепил заново и пошел вниз. Спустя час он возвратился с рюкзаком Славы. И только часа два спустя снизу показались Саша и Слава. Так мы преодолевали этот очень серьезный участок.

Большую часть времени погода была неопределенная, переменчивая. То прояснялось, то начинал валить снег сплошной стеной, и тогда вокруг начинали грохотать лавины. Одна из них нас чуть не смела. Мы вчетвером поднимались из второго лагеря в третий, растянулись длинной цепочкой. Впереди Карлос, который уже подходил к третьему лагерю, я был замыкающим. Время приближалось к вечеру, вдруг снова поднялся ветер и повалил снег. Я вижу в разрывах облаков, как впереди и выше Карлос траверсирует склон. Эпизодическая видимость. И тут крик: "Лавина!" Мы, как были на веревках, так и залегли. Небольшая лавина накрыла нас и пошла дальше. Все ничего, только снег набился за шиворот и везде.

У меня в воображении рисуется ситуация: мы пока еще в начале склона, этот снежный склон занимает очень большую площадь, и выше снежное поле еще больше увеличивается. Масса снега накапливается - нас может снести, и может даже зацепить палатку в третьем лагере. Опасность реальная. Кругом мгла, метет, я слышу шелест сходящих лавин и слева, и справа. По рации обсуждаю ситуацию с Андреем Волковым, который сидит в третьем лагере. Нам не дойти до третьего лагеря, и я во весь голос кричу ребятам: "Вниз!" В ответ слышу крик Саши: "Лавина!" И я, повторяя крик "Лавина!", падаю в снег, а включенная рация у меня в руке. Тут лавина нас накрывает, у меня чуть не выбило рацию, хорошо, что она была на поводке. Бог знает что вообразила себе Люба Шведова, которая слушала все это по рации в базовом лагере.

И эта лавина прошла, не сдернув нас. Я быстро стал спускаться по веревкам на гребень, где было относительно безопасно. Где ребята? Смотрю, появилась одна спускающаяся точка, потом еще одна. Значит, ребята не раздумывали, когда я крикнул им, что надо вниз. Хотя Андрею оставалось пройти две или три веревки - и он в третий лагерь доходил. Ему, по логике вещей, по физическим затратам легче было бы идти в третий лагерь. Чем мне эти ребята импонируют: если команда поступила, - да, обидно, четыре часа работы насмарку, - то надо идти вниз. Я понял, что они спускаются, и быстро-быстро скатился по этим скалам во второй лагерь. Мы все трое попали в серьёзную ситуацию. Во все, чуть не в плавки, забился снег. Мы промокли, подмерзли. Пришлось ночевать в маленькой сырой палатке. В результате простыл Саша Досаев и уже потом не смог выйти на вершину".

Душарин: "Затемно мы вышли на штурм вершины, прошли большое снежное поле с трещинами, проваливаясь в глубокий снег. К рассвету мы уже были и подножия предвершинной башни. Остался примерно километр заснеженного крутого склона со льдом. Здесь мы топтали дорогу по очереди. Склон идет прямо вверх траверсом вправо между скал, потом по снегу. Здесь очень тяжелая структура самого снега. Когда мы смотрели снизу на то, как двигались корейцы и японцы, нас поражало, как они медленно двигаются, почему они так медленно идут. А когда сами оказались там, поняли, что структура снега такова, что быстро там не пройти. Ветрами выглаживается верхний слой снега и образуется корка, но эта корка не держит человека, проваливается. А под ней пушистый снег, и поэтому проваливаешься очень глубоко. А ведь надо набирать высоту, но опоры нет. И приходится формировать ступеньки, искать какие-то места, где не так проваливаешься. Уходит очень много сил. Задираешь ногу чуть ли не за ухо, чтобы сделать шаг, как-то продвинуться вверх. Это тяжелая, в общем-то, работа отняла много сил и времени.

Гора быстро уничтожает следы тех, кто прошел по ее склонам. Ни одного следа, ничего нет, дорогу приходится топтать заново. Это топтание нас измотало. Навалилась сонливость, страшно хотелось спать. Наступал момент передышки, я падал на ледоруб и тут же мгновенно отключался. Впадал в какое-то забытье. Но проходило 5-10 секунд - и снова начинал двигаться вперед, утопая в снегу. Причин для такого состояния было две. Непогода и лавины, которые заставляли нас отступать, возвращаться на предыдущую стоянку, недосыпать. Была нарушена обычная схема высотной акклиматизации. Обычно принято останавливаться в лагере, который расположен не ниже тысячи метров от вершины, ночевать там, спускаться вниз, а затем уже снова из базового лагеря идти на вершину. На Нанга-Парбат эта схема часто нарушается из-за того, что очень не хочется лишний раз проходить опасный участок перед вторым лагерем. Так же поступили и мы. Отсюда вся эта немощь. Помогает только остаточная акклиматизация, которую приобретаешь на предыдущих восхождениях. Новичкам здесь делать нечего.